Елена Леонтьева. Диалоги о депрессии. Part I. (в соавторстве с Денисом Автономовым)

Клиенты ноют, кукожатся, тоскуют и жалуются. Недавно один клиент, симпатичный мужчина 45 лет от роду «понял», что у него депрессия с 7 лет. Это не шутка. Я тоже пару месяцев не в форме. Лень, усталость, нежелание праздновать день рождения, мотивация на нуле, работа нравится, но радость от отмененных клиентов сложно не заметить. Секс и еда – хорошо, но еда еще туда-сюда – раза три в день, а  секс – событие, далеко на нем не уедешь. Позвонила подруге-психиатру, может таблеток попить? Она не одобрила. Говорит: нет, мы должны без таблеток, если не мы, то кто? Я подумала: ладно, не сейчас. А в  разговорах с коллегами тем временем все больше упора на достоинства и недостатки разных антидепрессантах. О, дивный новый мир!
Депрессия – топ-тема, ВОЗ глаголет через пару лет каждый пятый на планете будет болен, чума на пороге цивилизаций. Толпы зомби в ангедонии, тоске и мраке. Поговорим сегодня о депрессии с Денисом Автономовым, коллегой и специалистом в теме зависимостей.
Е.Л. – Раньше меня депрессия волновала как узкий феномен, я много работала с депрессиями после психозов, а вот сейчас сгущаться стала другая тема – депрессии у обычных людей, возрастные депрессии, так называемые «улыбающиеся» депрессии. Мне интересно свериться с тобой в понимании развития депрессивного дискурса. Я понимаю ситуацию так: фармакотерапия и клинические исследования не стоят на месте. То во всем виноват дефицит серотонина, то нарушение регуляции глутамата, то еще чего-то. На данный момент понятно, что постоянный и длительный прием антидепрессантов помогает лучше плацебо. Многие люди готовы продолжать принимать антидепрессанты в течении продолжительного времени из-за страха перед возвращением симптомов депрессии и терпят многочисленные побочные эффекты последних: набор массы тела или угнетение сексуальной функции. Получается: «пейте антидепрессанты и обрящете и будет у вас все   хорошо». Почти. Только не пытайтесь отказаться от антидепрессантов, если они вам подошли и помогают – наказание в виде синдрома отмены (через неделю) и возможного рецидива депрессии (через месяц другой) настигнет вас. Химическая цивилизация –  реальность более актуальная, чем отмена государств, искусственный интеллект и велфер для всех. Она уже здесь, осталось выбрать свою потребительскую категорию. Однако, не все хотят и верят! Многих останавливает страх перед зависимостью, конечно.
Д.А. – Елена, ты много аспектов затронула. Мне понравилось про клиента, который в 45 «понял», что у него депрессия с 7 лет. Вот например великий Вольтер писал “Я родился усталым”. Если бы он жил в наше время, то сказал бы “Я родился в депрессии”. Взять, например, само понятие «депрессивного дискурса». Насколько я знаю, этот термин придумал гениальный философ и лингвист Вадим Руднев, он совершенно верно , на мой взгляд, указывал на то, что у каждого времени свои виды безумия [3]. Позволю себе  пересказать суть его идеи: во времена Фрейда главной была истерия и обсессивный невроз. Они были функцией от запретов викторианской эпохи, прежде всего на сексуальность. После конца Первой мировой войны начинается всплеск депрессий. Депрессия — это потеря. Изначально, психодинамически, это всегда потеря матери: когда мать уходит, ребенок думает, что она не вернется. После Первой мировой  войны был навсегда потерян образ идеальной, маленькой, уютной Европы; миллионы лишились своих близких, а кое-кто и самого себя: появилась даже такая литература – т.н. «потерянного поколения». Начиная с Кафки, главной болезнью стала шизофрения. ХХ век развивался под знаком шизофрении, и где-то в постмодернистскую эпоху она закончилась.
Болезнь, симптом – не есть нечто данное, статичное и неизменное. Болезнь вплетена в культуру, исторична и изменчива вместе с трансформацией общественных устоев и социальных институтов. Вот например диагноз «невроз» благополучно исчез из МКБ-10 и DSM-IV. Истерия, будучи одной из самых древних и исторически первых из описанных психических расстройств была фактически уничтожена в угоду феминистскому дискурсу и т.д. Этот самый феминистический дискурс провозгласил, что истерия — это не больше не меньше, чем: «…скомпрометировавшей себя, однобоко-ограничивающей, архаичной, сексистской, основывающейся на свойственному 19 веку чисто мужском взгляде на личность женщины» [4]. Но с депрессией ситуация иная — ее позиция только укрепилась. С каждым годом количество людей получивших диагноз депрессивного эпизода или биполярного расстройства растет на десятки процентов.
Акции депрессии уверенно идут вверх!
Е.Л. – Шизофрения тоже скоро исчезнет скорее всего. Лет 10 ей осталось. По той же причине, стигматизирует и мешает жить, слишком дорого для государства. Хорошо, если продолжить тему современности и своевременности болезни, и депрессия – болезнь настоящего времени, то функцию какого запрета  она обслуживает? У  меня есть только одна версия: это запрет на телесную агрессию,  агрессию в широком смысле слова. Запрет на агрессию, он же во-многом запрет на жизнь. У индивидуальной телесной агрессии мало выхода,  зато много сдерживания, страха, пассивной агрессии, психосоматики. Спорта на компенсацию точно не хватает. Институт семьи контейнирует много агрессии, но справляется плохо. С одной стороны, агрессия — аспект внешней реальности и он транслируется через СМИ (мир – место бесчисленных опасностей), с другой стороны агрессия идет изнутри, самый главный убийца скрыт во внутреннем царстве собственной психики – он может убить алкоголизмом, онкологией, депрессией, трудоголизмом, аутоимунным расстройством и т.д. Мы стали ужасно опасны сами для себя. Агрессия из телесной стала психологической – драться на войне и убивать дико, а унижать, эксплуатировать, обесценивать, манипулировать — нормально. Себя в том числе.
 В результате тело накапливает огромное количество психической агрессии и обращает ее на себя – депрессивный субъект «хотел бы убить другого, но вынужден убивать себя». Такой тип депрессии довольно легко почувствовать любому чувствительному человеку, который общается с депрессивным человеком. Наряду с жалостью и сочувствием неизбежно возникает переживание злости, сильной ярости, рождаются очень агрессивные фантазии, образы смерти, неживого и т.д. Какое-то нарушение оборота агрессии в глобальном смысле. Народу много, войны мало. Что ты об этом думаешь?
Д.А. — Ну про связь агрессии и депрессии сказано многое. Одним из первых кто догадался об этом,  был Зигмунд Фрейд в работе «Печаль и меланхолия» — 100 лет которой мы отмечали в этом году. Соратник Фрейда — доктор Карл Абрахам развивал эту тему и связал возникновение депрессии с ситуацией потери объекта и с подавлением агрессивных импульсов. Основатель гештальт-терапии, врач и психоаналитик по первому образованию, Фриц Перлз полагал, что единственно важный вопрос, который следует задавать человеку после неудачной суицидальной попытки так это такой: “А кого на самом деле ты хотел убить?” Понятное дело сейчас никто таких вопросов не задает — это конечно сильно.
В дальнейшем под влиянием идей психоанализа была даже сформулирована специальная «фрустрационной теория агрессии». Согласно этой теории разочарование приводит к вспышке агрессии, которая посредством механизма смещения направляется не на тот объект, который это разочарование вызвал, а на тот который попался под руку, и реализация агрессивных импульсов не несет угрозы мести или ответной агрессивной атаки. По иронии судьбы таким объектом может стать сам тот человек, который испытывает разочарование. Человек нападает на себя самого — результатом такой атаки может быть депрессия и потребность в наказании.
Химическая цивилизация, о которой ты говоришь, предлагает другие варианты решения этой проблемы, хотя я подозреваю, что в пределе благодаря фармакологическим компаниям мы получим “Футурологический конгресс” Станислава Лема [1]. Как там говорится “Если нельзя изменить реальность, нужно хоть заслонить ее чем-то” [1].
Можно даже сказать больше — современный постмодернистский субъект уже не страдает от «недовольства культурой», как это понимал З. Фрейд, взамен этого он отныне исповедует «культуру недовольства» — это и есть ангедония — центральный симптом депрессии.
 Вот, например, Марк Фишер – публицист и левый мыслитель ввел в оборот два новых понятия – “депрессивной гедония” и «капиталистический реализм» [2].             Капиталистический реализм – это отсутствие всякой идеологии в сочетании с недопущением какой-либо альтернативы существующему порядку вещей. Но именно это на деле и превращает его в своеобразную форму идеологии – идеологию пассивного принятия существующего status quo, идеологию тотального конформизма с существующей действительностью. А принцип «работы ради потребления» становится, таким образом, основополагающим принципом жизни индивида в неолиберальном обществе, в котором господствует «деидеологизированная идеология».
 “Депрессивная гедония” по Фишеру – это неспособностью выполнять что-либо кроме поиска удовольствий. Появляется чувство, что «чего-то не хватает», но нет понимания того, что к этому таинственному недостающему наслаждению можно прийти, только если выйти по ту сторону принципа удовольствия.
Кстати, в 2017 году Марк Фишер покончил с собой по причине депрессии, ему было немного за сорок.
Е.Л. –  Итак, все недовольны и убивают себя, судя по сообщениям ВОЗ,  в массовом порядке. При этом это основной запрос мужчин после 35 лет: что делать, если ты с трудом выдерживаешь  нелюбимую работу ради денег и круговорота потребления, а отношения с женщинами неудовлетворительные и поверхностные, в том числе и от непонимание, зачем терпеть хоть какое-то неудовольствие в отношениях? Это, кстати, женщин тоже касается. Зачем страдать, ради чего? Все это абьюз и газлайтинг. Похоже на большой психологический тупик. Есть ощущение, что у людей появились лишние годы жизни, которые не понятно чем заполнить, кроме потребления удовольствий, но тревога никуда не уходит… Другая сторона этого процесса — депрессивные реакции у людей, у которых на первый взгляд «все хорошо». Начинаешь разбираться, а у них «невроз счастья», я это называю.
 Продолжение следует
_________________________________________________________________
[1]  Лем, Станислав. Футурологический конгресс [Текст]: повесть / С. Лем ; пер. К.Душенко. — Санкт—Петербург : Амфора, 2000. — 270 с. — (Новый век). — ISBN 5-8301-0119-Х : 56.96 р.Лем, Станислав. Футурологический конгресс [Текст]: повесть / С. Лем ; пер. К.Душенко. — Санкт—Петербург : Амфора, 2000. — 270 с. — (Новый век). — ISBN 5-8301-0119-Х : 56.96 р.
[2] Марк Фишер «Капиталистический реализм: Альтернативы нет?» Ультра Культура 2.0. 2010
[3] Интервью с Вадимом Рудневым http://www.chaskor.ru/article/vadim_rudnev_ya_ne_veryu_v_hhi_vek_5408
[4] Мотов В.В. Фундаментальные вопросы американской судебной психиатрии и психиатрии и права. – М: ФОЛИУМ, 2008. – 252 с.
https://gestaltclub.com
Метки: депрессия,симптомы депрессии